Бумажная магия - Страница 45

Сиони особенно любила воскресенья – это были единственные выходные для учеников магической школы Таджис-Праффа, не считая праздников и дня открытия заседаний Парламента. Лишь тогда Сиони (если она, разумеется, успевала справиться с горой домашних заданий) могла выйти в город и побыть наедине с собой. Развлечься приятной прогулкой, окунуться в суматоху Лондона, съесть сэндвич или почитать возле трехъярусного фонтана на Парламент-сквер – напротив Биг-Бена. Кстати, фонтаны были зачарованы, поскольку, когда их строили, Полиформовщик – маг, специализирующийся по работе с пластмассами, – создал для ярусов специальную облицовку. Тончайшее колдовское покрытие заставляло падающую воду каждые пять минут менять форму струй. В жизни Сиони были моменты, когда она подумывала о том, чтобы стать Полиформовщицей хотя бы для того, чтобы создать нечто подобное.

Внезапно в голове появилась любопытная мысль: интересно, Эмери – то есть мг. Тейн – тоже любит воскресенья?

Осматривая окрестности, Сиони заметила в десяти шагах справа странную деревянную, выкрашенную в красный цвет арку. Сиони подошла, прикоснулась к ней…

Сиони изумленно моргнула и обнаружила, что перенеслась в другое место Парламент-сквер. Она стояла на восточном краю площади, практически упираясь носом в старую растрескавшуюся дверь, обитую проржавевшими по концам железными полосами. Длиннющая щепка торчала прямо перед нею точно на уровне глаз.

Сиони отшатнулась и услышала звон колокола – не Биг-Бена, а гулкого колокола, висевшего явно где-то внутри здания, возле которого она очутилась. Сиони замешкалась, а потом увидела на двери выцветшую надпись, которая гласила: «Соборная церковь Святого Петра в Вестминстере». Из своих настоящих прогулок по Парламент-сквер Сиони вынесла весьма смутное воспоминание о церкви в Вестминстере…

Она задумалась, а Фенхель начал скрести деревянную створку лапами.

Хотя в толпе вроде бы не мелькала Потрошительница, Сиони встрепенулась. Она вытащила из сумки лист бумаги и Сложила бумажную сойку.

– Дыши! – приказала Сиони фигурке, а затем, держа птицу за крыло, чтобы не улетела раньше времени, добавила: – Поищи длинноволосую женщину в черном с ногтями, выкрашенными в ярко-красный цвет. Если увидишь, постучи в стекло.

Сойка забилась в ладони Сиони и, когда девушка выпустила ее, взлетела над площадью.

Сиони ухватилась за массивную железную ручку церковной двери, с усилием открыла ее и переступила порог просторного вестибюля. Уже на третьем шаге она почувствовала, что ее снова уносит куда-то, а на четвертом оказалась на узком балкончике, расположенном как раз в конце центрального нефа. Впереди возвышались два ряда мраморных колонн и стояли два ряда скамеек, покрытых коричневым лаком. Свет лился в церковь через арочные витражные окна и преломлялся в цветных стеклах, а благодаря ветвистым трехъярусным канделябрам в помещении было совсем светло. Почти всю алтарную стену занимало гигантское витражное окно со столь мелкими изображениями, что Сиони не могла их толком рассмотреть. Зато она отлично видела прихожан.

Они уже рассаживались на скамейках. Перед паствой стоял священник в белой рясе и стуле – широкой ленте, расправленной на плечах. Священник держал в руках тяжелую потрепанную Библию, однако Сиони не могла разобрать его слов.

– Завидую им, – произнес сзади нее знакомый баритон.

Сиони подскочила. Рядом с ней, не прикасаясь к перилам балкона, материализовался Эмери Тейн. Он выглядел точно так же, как на том приеме, во время которого Сиони лишилась и работы, и стипендии. Тейн хмурился, но не настолько сильно, чтобы выражение его лица могло свидетельствовать о настоящем испуге, гневе или недоброжелательстве. Он выглядел более-менее спокойным и собранным. Правда, Сиони не могла прочесть мысли Тейна по его глазам, поскольку взгляд Бумажного мага был устремлен на священника.

По шее Сиони пробежали мурашки – как будто по коже провели мягким пером. Сможет ли она заговорить с ним? Вдруг он ответит ей?

– Тейн! – воскликнула она. – Мне необходима ваша помощь!

Но Бумажный маг промолчал и продолжал смотреть вниз. Сиони прикусила губу и решила попробовать что-нибудь другое.

– Кому вы завидуете? – прошептала она, приблизившись к магу.

– Им, – сказал он, ткнув подбородком в сторону прихожан, внимающих проповеди, и у Сиони почему-то стало легче на душе.

Похоже, этот Эмери Тейн представлял собой лишь фрагмент своего истинного «я» – и существовал лишь во второй камере собственного сердца. Что ж, надо попробовать продолжить призрачный разговор…

– Вообще им всем. Я завидую их вере.

Сиони посмотрела на мужчин и женщин, собравшихся в церкви.

– Вы хотели бы стать англиканцем? – допытывалась Сиони.

Ее подруга Энис Хэттер принадлежала к англиканской церкви – к одной из ее ответвлений, признававшей полезность материальной магии. Однажды Сиони даже была на службе вместе с Энис.

– Полагаю, жизнь была бы… проще… если бы человек мог верить в нечто единое, – ответил он, не глядя на Сиони. – Крохи и обрывки разрозненных знаний не несут человеческой душе ничего хорошего. Как и мысли о том, что все правильно или же – наоборот – что все неправильно. Ведь и маг не способен одновременно работать со всеми веществами. Он должен выбрать что-то одно. Маг тоже блуждает в потемках… Но почему же люди, сидящие здесь, преданы именно этой вере, а не какой-то другой? Но вот что меня действительно изумляет… то, что все они счастливы.

Сиони прикоснулась к его локтю, и он оказался твердым – очередное доказательство того, что Эмери Тейн не был частью видения.